Миленко В. Д.

К ПРОБЛЕМЕ ЖАНРОВОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ

ПИКАРЕСКИ

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Миленко В. Д. К проблеме жанровой трансформации пикарески // Жанрово-стилевые искания в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции (г. Астрахань, 25 апреля 2019 г.). Астрахань: Астраханский государственный университет, 2019. С. 5 - 9. 

______________________________________________

      ДРУГИЕ РАБОТЫ НА ЭТУ ТЕМУ:

• Миленко В.Д. Еврейский тип в системе образов русского плутовского романа 1920-1930-х годов// Наукові записки Харківського національного педагогічного університету ім. Г.С. Сковороди. - Вип. 3 (47). Літературознавство – Ч. II. – Харків, 2006. - C. 87-95.
• Миленко В. Д. Плутовская проза Аркадия Аверченко и советская сатирико-юмористическая литература 1920-х годов // Studia methodologica: альманах. Вип. 22.: Наукове видання [Текст]:[За заг. ред. Олега Володимировича Лещака]. - Тернопiль: " Пiдручники та посiбники" - Севастополь: Рибэст, 2007.- С. 226-230.
• Миленко В. Д. Проблема авантюрного перерождения русского характера в рассказах Аркадия Аверченко // Горизонты образования. № 4. Севастополь: Рибэст, 2007. С. 113-116.
• Миленко В. Д. Плутовской герой русской советской прозы 1920-х годов: проблемы типологии // Вопросы русской литературы. Межвузовский научный сборник. – Симферополь: Крымский архив, 2010. – Вып. 18(75). С. 65 – 73.
• Миленко В.Д. Традиции пикарески в романе И. Г. Эренбурга "Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца" // Гуманитарно-педагогическое образование. 2016. Т.2. № 2. С. 16-21. 
• Миленко В. Д. Герой русской пикарески 1920–1930-х годов: особенности портрета и ценностной ориентации // Вестник гуманитарного образования. 2019. № 2(14). Киров: Вятский государственный университет. С. 76 – 84.
• Миленко В.Д. Особенности хронотопа русской пикарески 1920-х годов // XIII Международные Севастопольские Кирилло-Мефодиевские чтения: сборник научных работ. — Севастополь: «Издательство «Шико» Севастополь», 2020. — С. 48-63.

________________________

        Пикареска – культурный продукт европейского социально-политического катаклизма ХVI-ХVII вв. («эпохи бродяжничества»). Зародившись в авантюрной прозе ренессансной Испании, жанр, как неоднократно отмечалось исследователями, возрождается в литературе переходных эпох, актуализирующих экзистенциальную проблематику. В. Хализев утверждал, что любые жанровые структуры «имеют жизненные аналоги, которыми обусловливается их появление и упрочение» [7, с. 340]. «Жизненным аналогом» художественного мира пикарески служат пореволюционные состояния общества, сопровождающиеся распадом сложившихся иерархий, ломкой аксиологической и идеологической систем, духовным и физическим «бродяжничеством» масс.

       Научная литература о пикареске обширна в том числе и географически, что объясняется ее ассимиляцией в странах Западной и Восточной Европы, Азии, Латинской Америки. Роль пикарески в истории становления мировой романистики отмечал М. Бахтин: «Колыбель европейского романа нового времени начали шут, плут и дурак и оставили в его пеленах свой колпак с погремушками» [1, с. 217]. Американец А. Блэкберн назвал весь современный западный мир «пикарескным», подчеркнув актуальность жанра и его наднациональное и надысторическое значение [9, р. 25].

       Термин genero picaresco восходит к испанскому el picaro (плут, пройдоха, мошенник) и функционирует в мировом литературоведении наряду с национальными субститутами: плутовской роман (Россия), шахрайській роман (Украина), shelmenroman (Германия), romance of roguery (Великобритания) и т.д. Однако определение «пикареска» применимо не только к романной форме - в мировой традиции укоренены также повесть-пикареска, рассказ или новелла-пикареска (последние являются исторически более ранними жанровыми разновидностями). Традиционно плутовская повесть и плутовской роман содержат подробную биографию героя-пикаро (от рождения – до «воцарения»), поэтому в них представлен обширный жизненный, исторический, географический материал, а следовательно их отличает достаточно большой объем. Новелла-пикареска или рассказ-пикареска представляют собой «фрагмент» обширного биографического повествования и, как правило, содержат описание отдельной авантюры плутовского героя. В литературе ХХ столетия (в том числе русской) получили распространение плутовская повесть и плутовской роман, что восходят к единому жанровому канону.

       В современном отечественном и европейском литературоведении заявила о себе тенденция к двоякому толкованию термина «пикареска»: историческому (или классическому) и теоретическому (современному). Первое отсылает к модели раннего европейского романа ХVI-ХVII вв., зародившегося в Испании и ставшего центральным жанром прозы «золотого века». Испанские авторы выработали четкий канон: форму повествования от первого лица (автобиография пикаро), синтез циклической и кумулятивной сюжетных схем (при преобладании последней), биографическое композиционное единство (детство героя – юность – личностное становление - «воцарение»), константный набор мотивов: бытовых (дорога, встреча-разлука, деньги), авантюрно-плутовских (нищенство, самозванство, знахарство, актерство, женитьба по расчету), нравственно-философских (выживание, противостояние и бунт, духовное одиночество), празднично-карнавальных (узнавание-неузнавание, переодевание). Главным открытием средневекового жанра пикарески стала концепция маргинального антигероя: плута поневоле или плута по призванию (по мотивации), простолюдина-маргинала или обедневшего дворянина (по социальному статусу). Такая жанровая модель, представленная в литературе Испании многочисленными образцами, в ХVII-ХVIII вв. получила широкое распространение и в других странах Западной Европы, а также в России.

       Кризис плутовской прозы, наметившийся в европейской романистике ХIХ столетия, был преодолен в ХХ в., когда крупные социальные катаклизмы, обострение классовой борьбы и оживление трагикомического мировосприятия вновь вызвали к жизни жанр пикарески. Романы «Похождения бравого солдата Швейка» (1921-1923) Я. Гашека, «Признания авантюриста Феликса Круля» (1954) Т. Манна, «Жестяной барабан» (1959) Г. Грасса, русский плутовской роман 1920-х гг. и постсоветский представляют собой художественный синтез классической традиции и новаторских приемов, сложившихся в литературной практике ХIХ-ХХ вв. Древний жанр пикарески, по словам В. Лесевича, продолжает функционировать в современной прозе, сохраняя тенденцию к «расширению своих рамок и обогащению своего содержания путем захвата всех сторон жизни» [2, с. 3].

       Сегодня высказываются суждения о том, что протеистичность плутовского антигероя повлияла на жанровую протеистичность пикарески в целом. Прослеживаются жанровые границы пикарески с житийной литературой (Г. Д. Гачев), с исповедью (С. Еремина, Ю. Бернова), с новеллой (Н. Тамарченко), с романом воспитания (М. Абрамова). Исследователи единодушны в том, что вокруг условного «ядра», образуемого классикой жанра – испанскими романами «Жизнь Ласарильо с Тормеса» (1554), «Гусман де Альфараче» (1599-1604) Матео Алемана и «История жизни пройдохи по имени дон Паблос» (1626) Франсиско де Кеведо – располагаются тексты, в той или иной степени сдвигающиие плутовское повествование к иным жанровым образованиям.

     Современный плутовской роман – это «прозаический жанр сатирической беллетристики, изображающий в реалистической, часто юмористической форме приключения плутовского героя – выходца из социальных низов, выживающего благодаря собственному остроумию в жестоком обществе» [10, р. 3]. В ходе историко-литературной эволюции многие классические жанровые черты и концепция образа претерпели трансформацию. В современной пикареске образ автора-повествователя доминирует над образом рассказчика-плута, поэтому форма рассказа от первого лица в большинстве случаев не соблюдается. Установка на остросюжетность обусловила нивелирование нравственно-философской проблематики жанра за счет усиления авантюрно-приключенческого компонента. Современный плутовской роман чаще всего имеет магистральную авантюрную интригу, которой подчинены все остальные сюжетные перипетии. Жанровая форма пикарески в прозе ХХ в. всецело зависит от творческой индивидуальности и воли художника. Однако жанровое содержание, неразрывно связанное с концепцией центрального персонажа, остается и по сей день вполне традиционным. Плутовской герой, словно вычеркнув все свои версии, сложившиеся в мировой романистике ХVIII-XIX вв., в прозе ХХ - нач. ХХI в. вновь предстает асоциальным бродягой, нищим и голодным, остроумным и циничным, злым и великодушным одновременно.

       Канон «национального испанского жанра» пикарески (К. Державин) активно изучается как западной, так и отечественной наукой. Наиболее дискуссионными остаются вопросы генезиса (фольклорно-мифологического, литературного), новаторства художественного образа пикаро и романного конфликта («маленький человек» против социума), историко-литературного значения плутовского романа, трансформации жанровой модели в прозе последних двух столетий, а также изучения жанровых традиций в творчестве отдельных художников.

       По сравнению с уровнем изученности европейского плутовского романа теорию русской плутовской прозы следует признать слабо разработанной. Достаточно сказать, что сам термин «плутовской роман» в русском литературоведении конца ХVIII-ХIХ вв. считался атрибутом исключительно западной (прежде всего испанской) прозы. Известный российский критик начала ХIХ в. Н. Надеждин, пытаясь подобрать национальный аналог испанского термина пикареска, применил понятие «так называемый бродяжный или бездельнический род» повествования [4, с. 18]. Пытаясь определить жанровую природу русских плутовских романов ХVIII - начала ХIХ вв., исследователи применяли термины «нравоописательный роман жиль-блазовского типа» (В. Переверзев), «сатирически-бытовой роман» (Г. Благосветлов), «роман оригинальный» (В. Сиповский), «русский бытовой роман» (Г. Фридлендер), «авантюрно-дидактический роман» (Н. Петрунина), выделяя один из содержательных признаков жанра.

       Как принадлежность массовой литературы плутовской роман вызывал негативные и пренебрежительные суждения советских ученых (Ю. Манна, В. Переверзева, П. Орлова и других). Именно с такими интонациями написана статья В. Переверзева «Пушкин в борьбе с русским плутовским романом» (1936), где рассмотрена ситуация активизации «мелкотравчатой прозы» в литературе начала ХIХ в., негативно охарактеризовано творчество «ничтожного» Ф. В. Булгарина, изложены прогрессивные взгляды Пушкина на проблему плутовского «чтива». В. Шкловский, напротив, защищал «низовую прозу». К примеру, в книге «Матвей Комаров – житель города Москвы» (1929) он утверждал, что «мнение о Матвее Комарове как о писателе низкого пошиба, писателе бездарном, совершенно неправильно, так как сам факт многочисленных переизданий его романов говорит об обратном» [8, с. 26].

       Анализ плутовских романов русских авторов ХVIII-ХIХ вв. представлен в трудах по исторической поэтике А. Панченко, Ю. Манна, В. Кожинова, В. Переверзева, В. Степанова, Ю. Стенника и др. Исследованием первого образца национальной плутовской прозы – «Повести о Фроле Скобееве» – занимались Д. Лихачев, В. Кожинов, Н. Гудзий, А. Панченко, Н. Пиксанов, Т. Долгих, А. Буров, современные польские ученые М. Кравец, Е. Малек. Все они отметили колоссальное влияние произведения на современников и последующие поколения русских читателей, новаторские тенденции, которые привнес в литературу ХVII-ХVIII вв. анонимный автор повести: индивидуализацию речи персонажей, обновленный стиль, качественно нового персонажа. Западными учеными (Г. Хэммэрбергом) предпринимались попытки изучения эволюции образа рассказчика на материале «Повести о Фроле Скобееве» и ее вариаций в прозе ХVIII в.: «Новогородских девушек святочный вечер» (1785) И. Новикова и «Наталья, боярская дочь» Н. М. Карамзина (1792).

       Обширную научную литературу обрела поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души» (1842), причем в советских трактовках проявилась тенденция к нарочитому отрицанию традиций «буржуазного» плутовского эпоса в произведении. Вот, к примеру, мнение Д. Тамарченко: «Продолжая традиции "плутовского романа" и "Жиль Блаза" Лесажа, поэма, в сущности, представляет собой лишь своеобразную форму романа нравоописательного <...> «Мертвые души», при всем их внешнем сходстве с "Жиль Блазом", в сущности, не имеют ничего общего с романом Лесажа; поэма Гоголя представляет собой прямое отрицание и разоблачение "плутовского романа" <...> Герой гоголевской поэмы не утверждается, а разоблачается: повествование ведется не от лица Чичикова, а от лица автора, который творит беспощадный суд и над героем, и над всем обществом, к которому он принадлежит. Он осуждает вместе с тем и буржуазные отношения с их духом приобретательства и плутовства» [5, с. 331-332]. Или мнение С. Машинского: «Задумав поначалу "Мертвые души" как роман, Гоголь впоследствии пришел к выводу, что это произведение принципиально отличается от традиционной формы "плутовского", "приключенческого" романа. Отсюда колебания автора в определении жанра "Мертвых душ"» [3, с. 231]. Наконец, вывод Н. Томашевского: «…кто всерьез решится утверждать, что "Мертвые души" - плутовской роман?» [6, с. 5].

       В современном российском литературоведении проблемами пикарески занимаются Г. Космолинская, С. Голубева, С. Пискунова, М. Тимохин, М. Райзман, О. Красова, Н. Пахсарьян, Я. Трункова, О.Тимашева и др., что безусловно свидетельствует о научной актуальности проблемы трансформации этого средневекового литературного жанра, а также о стремлении объяснить феномен его протеистичности и живучести.

 

ЛИТЕРАТУРА

 

1. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. – М.: Художественная литература, 1975 – 504 с.
2. Лесевич В. Происхождение современного романа. Genero picaresco: его возникновение, значение и распространение / В. Лесевич // Русская мысль. – 1901 – Кн. 4 – С. 1-23.
3. Машинский С. Художественный мир Гоголя / С. Машинский. - М.: Художественная литература, 1979 – 311 с.
4. Надеждин Н. «Иван Выжигин», нравственно-сатирический роман (Сочинение Фаддея Булгарина, IV части, Спб., в типографии вдовы Плюшар, 1829) / Н. Надеждин // Вестник Европы. – 1829 - № 10 – С. 18-21.
5. Тамарченко Д. Е. Н. В. Гоголь / Д. Е. Тамарченко // История русского романа. - М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1962 – С. 268-275.
6. Томашевский Н. Плутовской роман / Н. Томашевский // Плутовской роман. Библиотека всемирной литературы: В 200 т. – Т. 40 – М.: Художественная литература, 1975 – С. 5 –20.
7. Хализев В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. – М.: Высшая школа, 2000 – 399 с.Шкловский В. Б. Матвей Комаров – житель города Москвы. - М.: Советский писатель, 1929.- 212 с.
8. Blackburn A. The Myth of the Picaro / A. Blackburn. - Chapell Hill: UNC Press, 1979 – 276 р.
9. Parker A. A. Literature and the delinquent: the picaresque novel in Spain and Europe, 1599-1753 / А. А. Parker. - Edinburgh University press, 1967 – 195 р.