К 139-летию со дня рождения Аркадия Аверченко

АКТРИСА ВИКТОРИЯ СКЛЯНЧЕНКОВА:

«АВЕРЧЕНКО СТАЛ МОЕЙ ПУТЕВОДНОЙ ЗВЕЗДОЙ…»

Летом 2018 года в Московском драматическом театре «Сфера» состоялась премьера спектакля «Гнездо перелетных птиц». Название совпадает с названием севастопольского театра Аркадия Аверченко, открытого весной 1920 года на ул. Екатерининской, 8. Москвичи оживили и сам театр, и его руководителя – «короля смеха» Аверченко. Мы беседуем с автором спектакля – актрисой «Сферы» Викторией Склянченковой.

Виктория, начнем с теплых слов в адрес именинника?

Конечно. Аркадий Тимофеевич – очень важный для меня человек. Я люблю его бесконечно и глубоко. В любой момент жизни - чрезвычайно радостный или крайне тяжёлый - я все время мысленно возвращаюсь к его творчеству. Постоянно замечаю в жизни пересечения с его произведениями и улыбаюсь. Его юмор всегда рядом со мной, будто он сам стоит у меня за плечом, саркастически улыбаясь, тонко замечает: «Вася! Я вас так люблю, что ужас, целовались» (это из рассказа «Четверо»). Думаю, надо мной он смеётся тоже.

В. Склянченкова и Д. Новиков (исполнитель роли Аркадия Аверченко)

в спектакле "Гнездо перелетных птиц". Фото С. Милицкого

А как начинался ваш «роман» с писателем?

Это абсолютно мистическая история…

Я поступала в театральный институт им. Щепкина. Прослушивала меня профессор Наталья Алексеевна Петрова. На тот период в моем чтецком репертуаре было много материала - и прозы и стихов – но Наталья Алексеевна не была довольна. Она долго слушала меня и повторяла: «Все это, конечно, хорошо, но нет прямого попадания в десятку, в вашу индивидуальность, знаете, чтоб мурашки по спине побежали». Дело было уже к ночи, я очень устала и расстроилась, видя, что ничего не получается.

Вдруг из темноты к нам вышел какой-то приятный, бородатый человек и тихо сказал: «А может вам Марыськину почитать...». И тут же исчез, как будто его и не было. Петрова пояснила мне, что это рассказ Аверченко «Преступление актрисы Марыськиной». Мол, выучите, завтра мне прочтете.

Прочитав дома рассказ, я совсем впала в унынье. Он показался мне трагическим, страшным. На следующий день я с прискорбным видом, мрачно и серьезно начала читать его Петровой. Сначала я не поняла, что происходит: снизу раздавались какие-то странные звуки. И тут я увидела, что она, согнувшись пополам, бешено хохочет, топает ногами, вытирает очки от слез…

С этим рассказом и поступили?

С ним! С ним же на 4-м курсе поехала в Петербург на Яхонтовский конкурс чтецов. Это же огромное количество участников из всех театральных институтов. Целый день, с самого раннего утра и до позднего вечера жюри рассматривало претендентов на победу. Я по жеребьевке оказалась самой последней. Бесконечно уставшая, голодная, замученная ожиданием… 

Наконец наступил мой черед, я вскарабкалась на сцену и начала читать. Все было как в тумане, пелена слез, и в этой пелене - изнеможенное жюри на первом плане, ползала зрителей - на втором. Остальная половина, уже изрядно ошалевшая от всех чтецов, ела булочки в буфете. И вдруг...

О, гениальный Аркадий Тимофеевич! Всё начало меняться. Жюри проснулось. Люди начали вскакивать со своих мест, они бежали к дверям и громким шепотом звали своих друзей: «Скорей, бегите сюда, возвращайтесь, здесь обалдеть чего творится, умора!!». Люди начали прибегать, зал набился битком. И все начали хохотать!

Никогда, ни до, ни после, ничего подобного со мной не происходило. Мне казалось, что от каждого пальца моей руки тянутся золотые, светящиеся нити, которые держат весь зал.

Я закончила рассказ под шквал аплодисментов. Зал аплодировал стоя, кричали «браво». И ночью, вернувшись в гостиницу, я узнала, что мне единогласно присудили золотую медаль и премию имени Аркадия Райкина за лучшее прочтение юмористического рассказа. На медали есть надпись, которая стала моим жизненным девизом: «Смехом исправлять нравы». А Аверченко стал моей путеводной звездой. После этого случая я с головой окунулась в его книги и, много лет работая в театре, мечтала, как было бы хорошо сыграть эти потрясающие рассказы, пьесы, чтобы люди хоть на минутку забыли свои тяжкие раны и рассмеялись от души!

И вот вы написали инсценировку рассказов Аверченко, но решили в спектакле оживить и его самого. Почему в качестве биографического фона выбрали константинопольский период, а не, скажем, благополучные петербургские годы писателя?

Благополучное течение жизни – бесконфликтно, а значит малосценично. А константинопольский, беженский период – это настоящая драма. Он ярче всего показывает грань между жизнью и смертью. Это пир во время чумы. Аверченко видел смешное во всем. И даже в двух шагах от смерти он не падал духом, не переставал улыбаться. «Перелетные птицы» - артисты труппы писателя и он сам - изначально были обречены, но лучше умереть на взлёте...

В нашем спектакле трагическое и комическое тоже идут рядом. Грустный биографический фон разбавлен невероятно смешными миниатюрами Аверченко, которые я отбирала, в первую очередь, руководствуясь собственным чувством юмора. Там даже изобретать нечего - нужно только дать писателю правильно прозвучать, учесть все его пожелания, ремарки - и готово! Раскаты хохота!

Судя по аншлагам и зрительским отзывам, «Гнездо перелетных птиц» имеет большой успех. В чем секрет, по-вашему?

Наш спектакль нужен зрителям, как глоток свежего воздуха, как бокал шампанского, как «сон золотой». Людям нужен юмор, хороший юмор! Им нужен Аверченко - сочный, вкусный, искромётный, точный и при этом невероятно глубокий. Рада, что нам удалось подарить этого автора зрителям.

Спасибо, Виктория, процветания «Гнезду перелетных птиц»!

Спасибо. Будем стараться. Большой привет Севастополю, где сто лет назад появился возрожденный нами театр!

Беседовала Виктория Миленко 

Источник: "Севастопольские известия" № 12(2013) от 30 марта 2019 года.