Приветствую Вас Гость
Меню сайта
Родственники АверчСаша ЧерныйТелеспектакльС. Черный ЖитомирФильм об Аверченко |
© Миленко В. Д. «НЕЧТО ВРОДЕ ЛЕКЦИИ О ЮМОРЕ»: НЕИЗВЕСТНАЯ РУКОПИСЬ А.Т. АВЕРЧЕНКО Для цитирования: Миленко, В. Д. «Нечто вроде лекции о юморе»: неизвестная рукопись А. Т. Аверченко // Гуманитарная парадигма. 2018. № 4 (7). С. 48-64. ______________________________________________________________________________________________________ Русский юмор гораздо тоньше и глубже, но и мы после Гоголя — долго брели по выжженной солнцем унылой полосе, где не было ни настоящего смеха, ни настоящей радости — пока не добрели до Антона Чехова. Но и Чехов — чудесно сверкнув на солнце, словно золотая рыбка, выпрыгнувшая из стоячей воды — опять скрылся в глубь печальных тёмных вод — и не смех, а 2[грусть] и тихая жалоба робко зарокотала на струнах его кроткой тихой арфы. А в это время царили бесконкурентно и безраздельно — по всему пространству матушки Руси — Лейкин[i] и Мясницкий[ii] — два московских мага и чародея, на которых воспитывались отцы и матери наши, да даже кое-кто и из нас в детстве. И ведь, представьте, казалось смешно! Вызывало улыбку!! Впрочем, тогда вызывали улыбку и остроты «Стрекозы»[iii] и «Будильника»[iv], в которых после ухода Чехова, самыми желанными юмористами были 2[кладбищенские сторожа и аптекарские мальчики], а самыми тонкими остротами считались такие: На катке: – Барышня, позвольте вам предложить руку… – Ах, ах… Поговорите с мамашей. Или: – Что это не видно Иван Иваныча. – У него семейное горе. – Что такое? – Тёща приехала… Это было время, когда журнал с пятитысячным тиражом имел розницу в 150—200 номеров на всю Россию. А подписчиками были — парикмахерские, рестораны и портерные. Революция 1905 года немного встряхнула русский юмор и сатиру, но уже к 1908 году, снова во всех «Шутах»[v], «Осколках»[vi], «Стрекозах» и «Будильниках» началось унылое пережёвывание Лейкинской и Мясницкой жвачки для портерных[vii] и цирюлен… *** И в это время, в декабре 1908 года[viii] южный поезд, которому решительно было всё равно — кого тащить на себе — привёз в суровый Петербург молодого 25-летнего[ix] провинциала, прибывшего с огромным багажом чисто южной жизнерадостности и с маленьким узелком белья и десятка книг. Вот буквальный разговор между застенчивым приезжим и издателем журнала «Стрекоза» Мих. Герм. Корнфельдом[x]. – Зачем вы приехали в Петербург? – Меня в Харькове со службы уволили. Я был плохим служащим и прекрасным лентяем. Последнее время я буквально умирал с голоду. – А что вы будете делать в Петербурге? – Если ничего лучшего не встретится — тоже буду умирать с голоду. Лучше уж здесь, чем там. Пауза. – Как вам нравится наш журнал «Стрекоза»? – Не особенно. Ему не хватает двух вещей. – Именно? – Другого названия и меня. – Чем же название 2[«Стрекоза»] не нравится? Этому названию 35 лет. – 2[Названию] «чума» тысяча лет, а никто от этого удовольствия не получает. Наоборот: все от чумы шарахаются. Так же всякий развитой человек шарахается и от «Стрекозы». Все привыкли к тому, что ваш журнал только и издаётся исключительно для портерных и парикмахерских. – Что же мне делать? – Измените название журнала и возьмите меня. Если ничего из того и другого не получится — через три месяца прогоните меня и вернитесь к старому названию. Издатель задумчиво пососал кончик карандаша и — согласился! Так — маленькие разговоры кончаются большими делами. Через две недели вышел первый номер журнала «Сатирикон»[xi], через три недели застенчивый приезжий провинциал был секретарём журнала, а через месяц 2[застенчивый приезжий] сделался главным и неограниченным редактором[xii]. Новый журнал раскрутился, по своеобразному выражению издателя, как булка, а подписчики, вначале удивленные тем, что вместо привычной 2[старой] «Стрекозы» получают 1[какой-то дикий бешенный] диковинный «Сатирикон» — к концу года привыкли и автоматически возобновили подписку[xiii]… Собственно, моя скромность должна бы обязать меня скрыть — кто был приезжий застенчивый провинциал, но т. к. всё мною рассказанное имеет уже десятилетнюю давность, так как это уже история, то позвольте быть нескромным… Застенчивый приезжий провинциал — был я!! ПРОДОЛЖЕНИЕ [i] Лейкин Николай Александрович (1841–1906) — русский писатель и журналист. В 1882–1906 гг. издавал юмористический еженедельник «Осколки», с которым сотрудничал А. П. Чехов. Фамилия Лейкина стала символом обильной, низкопробной юмористики. Аверченко ошибочно называет его «московским»: Лейкин работал в Санкт-Петербурге. [ii] Мясницкий Иван Ильич (наст. фам. Барышев, 1852–1911) — русский писатель-сатирик и фарсовый драматург. Прослыл «московским Лейкиным». [iii] «Стрекоза» — петербургский сатирико-юмористический еженедельник (1875–1908). Был первым местом службы Аверченко в столице; при участии писателя в апреле 1908 года реорганизован в журнал «Сатирикон». [iv] «Будильник» — сатирико-юмористический еженедельник, издававшийся в 1865–1871 гг. в Санкт-Петербурге, в 1873–1917 — в Москве. [v] «Шут» — сатирико-юмористический еженедельник, издававшийся в 1879–1914 гг. в Санкт-Петербурге. [vi] См. Лейкин. [vii] Портерная (уст.) — пивная. [viii] Явная описка. Нужно: в декабре 1907 г. См.: «В декабре 1907 г. ко мне явился один малоизвестный мне господин и предложил ехать с ним в П<етер>бург, обещая мне комнату на один месяц и содержание, и уверял, что скоро я выбьюсь. 24 декабря я приехал с ним в Петербург» (А. Т. Аверченко. Автобиография / Публ. А. Д. Алексеева // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1973 год. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1976. С. 155). [ix] На самом деле в декабре 1907 года Аркадию Аверченко было 27 лет. [x] Корнфельд Михаил Германович (1884–1973) — издатель журнала «Стрекоза» в 1904–1908 гг., «Сатирикона» — в 1908–1914 гг. Эмигрант. См.: Корнфельд, М. Г. Воспоминания / Публ. Л. А. Спиридоновой // Вопросы литературы. 1990. № 2. С. 268–280. [xi] Первый номер журнала «Сатирикон» вышел 1 (13) апреля 1908 года. [xii] Аверченко стал редактором «Сатирикона» с № 9 (июнь) за 1908 год. [xiii] См. также: Аверченко. Мы за пять лет // Новый Сатирикон. 1913. № 28.
|
 |